Официальный релиз Лето 2019

 

 

Альбом напополам с ларингитом, или предыстория создания «Гекельбери»

Всю весну 19-го я бухал, стритовал по переходам, жил по впискам, а добираясь домой частенько совершал 20-ти километровые ночные прохладительные марш броски по трассе. В один из весёлых вечеров я в щепки расфигачил свою гитару о бордюр фонтана, после чего бережно собрал многочисленные обломки и выбросил их в городскую урну. С этой гитарой мы прошли 7000 вёрст, я её очень любил, она звучит на всех альбомах Кыно. Её трижды клееный гриф вызывал у меня чувство неуверенности, и в какой-то момент нам с ней всё так остоебенело, что гитара сказала мне:
«Я сделала уже всё что могла, я ранена…» — и, улучив момент, я как следует разбежался и сделал то что должен. Она погибла героически. Такова легенда.
Стритовать без гитары было уже не так сподручно, и уже тогда я трижды сорвал голос вытягивая из себя высокие ноты под стандартный строй гитар одалживаемых мной (свои гитары я строю на тон ниже, а на стрите не всегда удобно перестраивать инструмент, к тому же я порой так орал, что «мама не горюй» (хотя может потеря голоса — это карма за разбитую гитару)).
Примечание: с этого момента хронология событий изложена неверно или вообще может отсутствовать
… но на помощь пришёл мой товарищ музыкант (гр. Клиника Душевно Больных) и по-братски задарил мне гитару, предварительно предупредив, — что она «вообще убитая». Так вот пришла ко мне Sakura по имени «MARGO». Клееная — переклеенная, на скотче, с лопнувшим по обеим сторонам барабаном, с 9-тью саморезами вкрученными в гриф на котором алюминиевая пластина скрывает первые четыре буквы названия и получается – «…URA». Вообщем, чисто стритовская, много повидавшая такая крепкая панковская гитара, как раз то — что нужно. Началась вторая волна моего бродяжничества и пьянства. Продлилась она пару недель (представьте: голодуха, холодные переходы, слякоть – (а весна выдалась припротивнейшей) постоянно ты где-то что-то коробчишь, стреляешь сигареты, и никогда не знаешь — где ночь застанет – а ведь не Турция, однако!). Но вот под конец весны потрёпанный жизнью, с похмелюгой под руку возвратился я в тёплый и уютный свой дом. Наелся до отвала и лёг преспокойно спать, забыв при этом до конца закрыть окно своей комнатушки, отчего в первую за долгое время ночь цивильного сладкого сна подхватил воспаление лёгких. Какая ирония.
Провалялся я неделю с температурой 39 и выше, лечился — чем мог. ПОтом исходил, ночами выл, божился пить и курить больше не буду. В конце всё же не выдержал и вызвал себе первый раз в жизни скорую… Первая в моей жизни машина скорой помощи загорелась по дороге так до меня и не доехав… Такова правда. Я незнаю: чья это правда и кому она нужна, но, блин, она такова. Скорая не доехала, зато пришла врач фельдшер и заключила сразу: пневмония. Я естественно не поверил в диагноз (хотя мемуары писать на всякий случай начал) полихорадил ещё пару деньков, но уж потом утартали меня в инфекционку две замечательные работницы скорой помощи (вторая машина к счастью по дороге не загорелась).
В больнице мне понравилось: спокойствие, тишина, всё чистенькое, простынки белые, питание трёхразовое (хотя порции могли быть и побольше). Кровушку мою почистили, режим сна и бодрствования наладился, головушка просветлела! Единственное что меня сначала калило – так это отсутствие кипятка в общем пятилитровом чайнике-термоподе. Я люблю горячий чай, а в термоподе вечно была какая-то тёпленькая водичка, и первые три дня я пытался врубиться: как этот термопод огроменный работает? Хотелось мне, знаете ли, настоящего крутого кипятка! Стал я с термоподом экспериментировать, крутилки в разные стороны крутить. Но когда уж разобрался, стало вообще классно жить! Откуда ж мне было знать, что половина больницы с ангинами да с ларингитами! и нельзя им ни горячего ни холодного! Материли, небось, того кто им кипяточек так старательно накипятачивал! а я и в ус не дул, лишь крайне недоумевал когда очередная хиленькая пациентка кружёнку свою подставит и:
— Ой, ой! — вижу, удивлена она, не нравится ей, что горячая вода идёт! «Ну, дак это же блять, чайник! Он для того и создан, барышня, чтобы холодную воду в горячую превращать!»
Эх, друзья, вот сейчас середина лета уже, сижу я тута пишу всю эту белиберду и вы бы только знали: как хочу я выпить горячего чая! – поскольку через пару дней после выписки, мои трижды сорванные связки атаковал острый Ларингит средней тяжести. Такова Карма, к гадалке не ходи.
Так в конце мая прямиком из палат больничных — Я, MARGO и Ларингит завалились в Sargazm Studio и начали писать свой альбом. Такова проза. На звеняще-пердящей гитаре, кою узнавал каждый второй мыган в городе, на воспалённых связках, на ещё более воспалённом напрочь поехавшем рассудке, рос и крепчал альбом, который до первого критического отзыва одного моего кореша, я считал самым лучшим из всего раннее созданного Кыно. Но, несмотря на все эти в сущности мизерные трудности, всё же это было ни с чем не сравнимое действо! В один из вечеров воочию я наблюдал кружащиеся над моей головой звёзды! Такой кайф не с чем не сравнить, такие пики чувств не часто достижимы ..хотя быть может всё дело в кофе? (Хочу заметить: не пил, не курил, ничего психонавтического не употреблял, кроме музыки, естественно).
Половину лета я просидел в студии, время истекало и негативные вибрации по-тихой начинали обволакивать мою скромную обитель. Дабы сохранить светлую энергию треков, я в срочном порядке оставил попытки «довести альбом до ума», и отпустил его в свободное плавание — таким, какой он сейчас есть.

***
Песни в альбоме расположены в порядке их написания и/или записи:
 

«При пирамиде» — посвящаю её Маме Лене
«Гекельбери» — я писал три года, сначала был только припев и общая идея, и вот однажды ночью она (песня) пришла вся и сразу. Писал я её три года, но опоздала она вероятно лет на десять-двадцать.
«Любовь» – первое её студийное исполнение включено в альбом. Ума не приложу, как я её умудрился вообще спеть, ибо даже говорить не мог на тот момент.
«Ушедшим слишком рано» я начал писать ещё в больнице, и первоначально это было стихотворением памяти Сергея Бодрова младшего.
«Внутренний Адмирал» – ну спасибо Ларингиту за замечательную находку: шептать то я мог немного.
«Герой» – «Пой свои песни, пей свои вина герой!» — одно из моих любимых стихотворений Виктора Робертовича Цоя, которое я ещё лет десять назад прочитал в одной книге, и с тех пор зажёгся идеей положить это произведение на музыку.
«Эйра» родилась прямо в процессе записи, и потому я включил её в альбом такой, какой она пришла, без изменений. Сейчас я, конечно, краснею от своих безнадёжных «вокальных» потуг, хотя этот альбом вообщем то не о вокале. Песня основана на рассказе «Иранон», Говарда Лавкрафта.

С большой вероятностью вокальные партии альбома будут перезаписаны, как только связки придут в норму. Но пока, — всё идёт своим чередом, — так что пусть в этом альбоме всё остаётся, как было.

Любви, Здоровья и Удачи!

Лето 2019